— Ты же заедешь еще?

— Заеду.

Взмахиваю рукой и возвращаюсь в тачку. Как только сажусь за руль, беру в руки телефон и звоню Малининой.

— Ну-ка проори еще раз, чем ты там возмущалась?!

— Пошел в жопу.

— Ты у меня… — стискиваю зубы. — Где ты?

— У меня пара через пять минут. Ноутбук нужен к вечеру. Если не вернешь, я… я…

— Что? — растягиваю губы в ленивой улыбке.

— Поверь, я что-нибудь придумаю!

— Например?

Глава 24

Ника

То, что произошло в спальне Гирша, не поддается объяснениям.

«Зачем он так со мной? За что?» — думаю об этом, когда засыпаю и когда просыпаюсь.

Я не сделала ему ничего плохого, чтобы так открыто надо мной насмехаться.

Он определенно не знает никаких границ. А самое ужасное, совершенно ничего ко мне не чувствует. Никогда не чувствовал. Теперь окончательно ясно — все его слова просто игра. Жестокая.

Ему нужен секс. Банальный секс.

Мурашки по коже.

И дикое отвращение к себе, потому что от его дурацких поцелуев мое тело перестало быть моим. Я впала в ступор и, о боже, наслаждалась происходящим, где-то в глубине души даже точно хотела этого. Обнять его. Почувствовать губы.

Дурочка. Беспросветная дурочка.

Три месяца пыталась изменить себя и отношение к ситуации, а по итогу мое глупое сердце все еще в его власти. В когтистых лапах человека, которому на него абсолютно плевать, он раздавит его подошвой кроссовка не поморщившись и никогда, никогда не будет сожалеть.

Мы все это уже проходили — его дикие, якобы импульсивные поступки и нелепые извинения после. Ложь. Все его слова не больше чем ложь. Он не умеет сожалеть. Не может. Его не научили. Ему есть дело только до себя.

Хочется не просто плакать, а орать, захлебываясь слезами. Навзрыд. Чтобы стало хоть чуточку легче.

Чтобы якобы быть ближе ко мне, он пошел на какой-то нелепый шантаж. Фактически нарушил закон. А сбежал он тоже из побуждений быть со мной? Не думаю. Все это даже звучит дико. Неужели он и правда считает меня настолько глупой и уверен, что я поверю во весь этот бред?

Ни за что. Никогда.

Я больше не позволю ему причинять мне боль. Не позволю издеваться.

Тогда почему сердце так сжимается только от мысли, что это конец? Конец всему.

Понимание того, что он больше никогда до меня не дотронется, повергает в шок. Это осознание какое-то инородное. Неправильное. Я не должна так думать, но, вопреки собственным запретам, распадаюсь на осколки от такой жизненной несправедливости.

Ну почему я не могла влюбиться в хорошего парня? В обычного милого парня, который смог бы ответить мне взаимностью?

Это настолько отвратительно, что я до сих пор не могу взять себя в руки. Брожу по комнате из угла в угол, понимая, что он вот-вот приедет.

Зачем я вообще ему позвонила с этим ноутбуком?

Была зла, да. Проснулась утром, а дом вверх дном. Пол в гостиной усыпан бутылками, стаканчиками, крошками.

Пока ходила до кухни, кто-то из оставшихся «гостей», видимо, забрался в мою комнату и спер ноутбук. Тут столько народа вчера было, что найти концы теперь просто нереально. Друзья, друзья друзей. Приходи кто хочешь, Ян Гирш всем рад! Так получается?

Даже Ольга вчера возмущалась, но разве ее кто-то слушал? Яну плевать, он устроил тут вертеп, а сам свалил, отказываясь присматривать за всей этой толпой, что еле-еле рассосалась к рассвету.

Сейчас мне нужно думать о Яне лишь в негативном ключе, чтобы все бабочки в моем животе подохли окончательно.

— Ника, ты ужинать будешь?

Ольга поднимается ко мне и в этот раз даже приоткрывает дверь. За сегодняшнее утро, пока костерили Яна за его выходки, мы с ней сильно сблизились. Немного поболтали по душам. Она все еще искренне верит, что Гирш не такой плохой, каким хочет казаться.

Ну да! Конечно…

— Буду, — смотрю на часы.

Вообще, я собиралась дождаться Яна, который позвонил минут пятнадцать назад и заверил, что завезет мой ноутбук. Сегодня.

Хотя он может и через три часа заехать, и что мне теперь, ночью есть?

— Тогда спускайся, я накрою.

— Я помогу, — спрыгиваю с кровати и, сунув ноги в тапки, иду следом за Олей.

Мы быстро сервируем стол. Я искренне прошу ее поужинать со мной. Находиться в этом огромном доме одной и так не по себе, а еще и ужинать, сидя за пустым столом…

Нет, сегодня это явно выше моих сил.

Как только я усаживаюсь на стул и придвигаю к себе тарелку, во дворе на всю катушку начинает орать музыка.

Ольга поджимает губы и выходит из-за стола.

— Это Ян, — она отдергивает штору.

Ну кто бы вот сомневался?

— Он заходить собирается? — выглядываю в окно вместе с ней, потеряв всякий интерес к еде.

— Понятия не имею.

Мы пялимся в окно минуты три, а машина так и стоит. Дверь открыта, аварийка мигает, музыка орет, но он даже не предпринимает попытки выйти.

Захожу в недавние вызовы на телефоне и выбираю из них контакт Гирша. Звоню. Трубку он, конечно же, не берет. Ну что за человек?

— Ладно, — вздыхаю, — схожу сама.

Надеваю пальто и вышмыгиваю на улицу. Машина Яна стоит у ворот и мигает как новогодняя елка. Я же прячусь в тени.

Что-то случилось? Или у него очередное обострение и безумное желание привлечь к себе внимание? Хотя какая мне разница?

Это не мое дело. Совсем.

Стоит об этом подумать, как вспыхивают фары. Яркий белый свет ослепляет. Прикрываю глаза ладонью, понимая, что мое укрытие рассекречено. Кроны деревьев и тень от дома больше меня не скрывают.

Обхватываю свои плечи и быстрыми маленькими шажочками иду на свет. Как бабочка на огонь…

Ян сидит на водительском кресле, выставив одну ногу из салона, вторая согнута в колене и упирается в руль. Музыка долбит так сильно, что я не понимаю, как он все еще не оглох.

У машины разбит бампер. Он попал в аварию?

С волнением пытаюсь разглядеть его нахальное лицо на наличие ссадин.

— А, Глупость, это ты?! — он ухмыляется.

Я же так и замираю у открытой двери автомобиля. Зажато переминаюсь с ноги на ногу, каждый раз вздрагивая от громких басов, льющихся из динамиков.

— С тобой все в порядке? — пытаюсь перекричать звуки из колонок.

Ян кивает. Смотрит ровно перед собой, сжимая пальцами руль. Второй рукой шарит по соседнему креслу.

— Держи, — протягивает ноутбук.

Мой. Тот, который пропал.

Это же не он подстроил, правда? Хотя теперь я не могу быть в этом уверенной до конца.

Разворачиваюсь, чтобы вернуться в дом, но и шагу ступить не могу. Он же не из-за меня такой загруженный, правда? Конечно нет.

Очнись, Ника! Очнись и прекрати верить в эту чушь. Твое сердце тебе врет и отчаянно пытается выдать ложь за правду.

Пересиливаю себя и делаю шаг с прочной уверенностью, что Гирш стоит у меня за спиной. Я его чувствую. Это словно на инстинктах. Его взгляд забирается не просто под одежду, под кожу, заставляя сердце биться чаще.

Эмоций слишком много. Я их потрогать могу, каждую. И свой страх, и жуткое отчаяние, и это сумасшедшее волнение, когда на ногах устоять сложно.

Когда чувствую прикосновение. Вздрагиваю. Меня прошибает высоковольтным ударом тока.

Ян дотрагивается до меня, но теперь по-другому. Без напора. Наоборот, как будто бы неуверенно. Трогает мои плечи, чуть сдавливая их пальцами.

— А благодарность?

— За что? — тут же вспыхиваю.

Внутренний голос мерзко подначивает: «А ты что, правда поверила в его бескорыстность? Думала, он тебе по дружбе ноутбук приволок?»

Пока я подбираю подходящий ответ, руки Яна перемещаются с плеч. Одну ладонь он прижимает к моему животу в районе талии, а вторую — в аккурат под грудью.

24.2

— Я тебя уже просила меня не трогать.

— Ага, я помню.

Звучит его ответ неправдоподобно. Если он и помнит, то на деле уж очень ярко игнорирует мои просьбы и замечания.

Крепче сжимаю ноутбук в руках, но пальцы не поддаются, еще немного, и я просто уроню его на землю.